Однако было бы неправильно говорить, что руководство Разведуправления в довоенное время ничего не предпринимало для того, чтобы повысить боевую и мобилизационную готовность разведки, в том числе и разведотделов военных округов. Так, 25 февраля 1941 г. начальник Разведуправления генерал-лейтенант Ф.И.Голиков направил директиву всем начальникам разведотделов приграничных военных округов и отдельных армий о приведении их подразделений в мобилизационную готовность к 10 мая 1941 г. А с 23 января по 22 февраля 1941 г. в Москве состоялись сборы начальников разведотделов военных округов и армий для налаживания деятельности данных отделов в период перехода с мирного на военное время. Руководил сборами начальник 7-го отдела Разведуправления (отдел приграничной разведки) полковник И.В.Виноградов. Участники сборов выступили с целым рядом конкретных предложений по повышению боевой готовности разведки в условиях войны с Германией. В частности, предлагалось развернуть разведотделы округов и армий по штатам военного времени, полностью обеспечить их техникой и экипировкой, организовать базы на своей территории на глубину до 400 километров на случай вынужденного отступления и т. п.

После окончания сборов руководство Разведуправления предложило начальнику Генерального штаба РККА Г.К.Жукову план мероприятий по созданию в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и иного военного имущества иностранного образца и резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100-150 километров. Данный план утвердил Г.К.Жуков в мае 1941 г.. Согласно плану с 24 мая 1941 г. агентурная разведка западных приграничных военных округов и армий была ориентирована на работу по Германии. Помимо этого, все 10 полков воздушной разведки западных приграничных округов стали пополняться квалифицированным летным составом и новыми самолетами СБ. Комплектование предполагалось завершить к 1 июля 1941 г. Началось также комплектование кадрами 16 радиодивизионов ОСНАЗ, занимающихся радиоразведкой. А перед самым немецким вторжением, в ночь на 22 июня, в Разведуправлении проводилось штабное учение, где отрабатывались вопросы организации разведки при возможном нападении Германии.

Однако все эти мероприятия запоздали и поэтому не были выполнены в полном объеме. Кроме того, в предвоенный период в Красной Армии господствовало мнение, что будущая война будет вестись наступательными операциями на территории противника. В связи с этим ход боевых действий в первые месяцы войны явился для советской военной разведки неожиданным и противоречащим ее довоенной подготовке. Отсюда вытекают те ошибки и просчеты, которые произошли в начале войны.

Так, разведотдел Южного фронта 2 июля 1941 г. определил группировку противника в районе Стефанешты в 9-10 дивизий (в том числе 5-6 танковых и моторизованных), а количество танков — в 900-960 единиц. На самом деле там находилось всего 5 пехотных дивизий и 5 бригад (из них только одна танковая) и всего 60 танков. В результате командование Южного фронта неверно оценило ситуацию и направление возможного удара противника, что повлекло за собой отступление советских войск к Днестру. Подобное случилось и на Юго-Западном фронте. Здесь разведка также не сумела определить главную группировку противника, что в дальнейшем отрицательно повлияло на ход боевых действий.

С началом войны Разведуправление развернуло энергичную работу по налаживанию разведывательной работы в новых условиях. Вот что рассказывает об этом В.А.Никольский — в то время сотрудник 2-го отделения 7-го отдела Разведуправления, занимавшегося координацией деятельности разведотделов западных приграничных военных округов:

«В Разведывательном управлении началась лихорадочная деятельность по подбору и подготовке разведчиков для работы в тылу противника. Наверстывались беспечные упущения мирного времени за счет ночных бдений, непрерывных поисков лиц со связями в оккупированных немцами районах. Создавались школы по подготовке командиров групп, радистов, разведчиков. Причем преподавателей от слушателей отличало лишь служебное положение, так как ни теоретической, ни тем более практической подготовки все они не имели.

Подбирались добровольцы из числа знающих радиодело моряков Совторгфлота, Главсевморпути, Гражданского воздушного флота, а также членов Осоавиахима. Ставка делалась на массовость. Обучение продолжалось в зависимости от степени военной и общеобразовательной подготовки, а также длительности предполагаемого использования будущего разведчика в тылу немцев — от нескольких дней до нескольких месяцев. Дольше всех готовили радистов. Они досконально изучали рации «Белка» (в последующем «Север») и должны были уметь передавать на ключе и принимать на слух 100-120 знаков в минуту. Для достижения таких нормативов требовалось несколько месяцев упорной работы. Недостатка в желающих стать разведчиками не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта. Выбор представлялся в большом возрастном диапазоне от пятнадцатилетних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще русско-японской войны. Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось ...

Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местых жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обуславливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.

Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.

Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь».

Спешно набранные слушатели проходили краткое обучение в специально оборудованных местах. Так, например, в учебном лагере на станции Сходня под Москвой в первые месяцы войны находилось около полутора тысяч человек различных национальностей — русские, немцы, поляки, чехи, румыны, испанцы, итальянцы и т.д. В течение двух недель их стремились обучить всему, что могло пригодиться в подпольной работе: стрельбе, радиоделу, топографии, прыжкам с парашютом, вождению автомобиля, основам конспирации.

Если же говорить об общем числе заброшенных в первые месяцы войны в тыл противника разведывательных групп, то только разведорганы Западного фронта в июле-августе 1941 г. подготовили и направили за линию фронта около 500 разведчиков, 29 разведывательно-диверсионных групп и 17 партизанских отрядов. А всего в результате объединенных усилий Центра и разведотделов фронтов за первые шесть месяцев войны в тыл противника было заброшено около 10 тысяч человек, в том числе значительное количество разведчиков с радиопередатчиками.

Говоря о действиях войсковой разведки в период Великой Отечественной войны, нельзя не сказать о партизанских отрядах, создававшихся органами военной разведки с первых дней боевых действий. В директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г., которая определяла основные направления работы военной разведки, в пятом пункте говорилось:

«В занятых врагом территориях создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской борьбы всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т.д.».

Очень часто партизанские отряды создавались на базе забрасываемых в тыл противника разведывательно-диверсионных групп, задачами которых был сбор разведывательных сведений о войсках противника, совершение диверсий на военных объектах и коммуникациях и т. д. Выполняя эту задачу, разведывательные группы включались в партизанское движение и скоро вырастали в крупные отряды и даже соединения. В качестве примеров можно назвать такие крупные спецгруппы, отряды и соединения, как, например, А.П.Бринского, Д.И.Кеймаха, Г.М.Линькова, И.Н.Банова (Черного) и других.

Здесь же будет уместно назвать и начальников разведотделов фронтов:

Е.В.Алешин (Калининский, Западный, 3-й Белорусский фронты);

Г.И.Бондарев (Юго-Западный фронт);

А.Ф.Васильев (Южный фронт);

И.В.Виноградов (Юго-Западный, Сталинградский, Донской (Центральный),Воронежский, 2-й Белорусский фронты);

Н.Г.Грязнов (Юго-Западный фронт);

К.Н.Деревянко (Северо-Западный фронт);

Я.Т.Ильницкий (Западный фронт);

П.П.Евстигнеев (Ленинградский фронт);

А.И.Каминский (Юго-Западный фронт);

В.М.Капалкин (Северо-Кавказский фронт);

Т.Ф.Корнеев (Западный фронт);

М.А.Кочетков (Брянский, Воронежский фронты);

И.Г.Ленчик (1-й Украинский, 1-й Белорусский фронты);

Ф.Ф.Поветкин (Карельский, 2-й Украинский фронты);

А.С.Рогов (Юго-Западный, 3-й Украинский фронты);

Н.С.Соркин (Дальневосточный фронт);

Н.М.Трусов (Северо-Кавказский, 1-й Белорусский фронты);

А.А.Хлебов (Брянский, 1-й Прибалтийский фронты);

П.Н.Чекмазов (Брянский, Воронежский, Центральный,1-й Белорусский фронты);

Н.В.Шерстнев (Южный фронт).

Несмотря на героическое сопротивление частей Красной Армии в первые месяцы войны, немецко-фашистские войска стремительно двигались вперед. Владея стратегической инициативой, они к концу октября 1941 г. вышли на подступы к Москве. В этот напряженный период войсковая разведка приложила максимум усилий для того, чтобы вскрыть планы и намерения немецкого командования, установить основные группировки немецких войск, направление главных ударов, прибытие резервов, возможные сроки наступления. Для этого в тыл противника забрасывались как отдельные разведчики, так и разведывательно-диверсионные группы и отряды.

Так, в августе-октябре группа сотрудников 7-го отдела Разведуправления, командированных в полосу ответственности Западного и Брянского фронтов, создали в Гомеле, Брянске, Курске, Мценске и других городах разведывательные группы. Перед ними поставили задачу вскрывать переброску войск противника через эти пункты. Причем командиры разведывательных групп (резидентур) подбирались в большинстве случаев из местных жителей — чаще всего пожилых людей, не подлежащих призыву в армию, но имеющих опыт армейской службы. В помощь им придавались подготовленные радисты, которые, кроме того, должны были не только обеспечивать связь с Центром, но и выполнять обязанности заместителя командира группы (резидентуры) по агентурной разведке.

Всем остающимся в тылу противника разведчикам выдавались соответствующие легенды-биографии и необходимые документы: паспорта, военные билеты с отметкой о снятии с воинского учета, свидетельства об освобождении из мест заключения и т. п. Радисты получали рации «Север» и два комплекта батарей к ним. Кроме того, группы обеспечивались деньгами, сухим пайком (консервы, сухари, сало, сахар, спирт) на два месяца, оружием, боеприпасами и взрывчаткой.

Как уже говорилось, забрасывались в тыл противника и разведывательно-диверсионные отряды. Один из таких отрядов под командованием И.Ф.Ширинкина в сентябре-ноябре 1941 г. прошел свыше 700 км по территории Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областей, проводя разведку и совершая диверсионные акты на объектах и коммуникациях противника. За успешное выполнение поставленных задач командир отряда И.Ф.Ширинкин и комиссар Ю.А.Дмитриев были награждены орденами Ленина.

Достаточно активно, несмотря на превосходство противника в воздухе, действовала разведывательная авиация. А радиоразведка, пользуясь трофейными документами (таблицы позывных радиостанций войск вермахта, их распределение по соединениям и т.д.), установила факт переброски в сентябре 1941 г. под Москву из-под Ленинграда 2-й немецкой танковой армии. В качестве примера донесений разведки того периода можно привести такое:

«Главковерху товарищу Сталину

Начальнику Генштаба товарищу Шапошникову

26.9.41 г.

Данными всех видов разведки и опросом пленного летчика-истребителя устанавливается следующее:

1. Противник непрерывно подводит резервы из глубины по жел. д. Минск — Смоленск — Кардымово и по шоссе Минск — Смоленск — Ярцево — Бобруйск — Рославль.

2. Создает группировки против Западного фронта на фр. 16, 19 и 20-й армий в районе Духовщины, Ярцева, Соловьевской переправы, ст. Кадымово, Смоленска и против Резервного фронта в районе Рославля, спас-деменском направлении.

3. По показаниям пленного летчика, противник готовится к наступлению в направлении Москвы, с главной группировкой вдоль автомагистрали Вязьма — Москва. Противник подтянул уже до 1000 танков, из них около 500 в районе Смоленска — Починок. [...] Противник сосредоточил на московском направлении до 80 дивизий.

4. Начало наступления 1 октября. [...] Авиация для этой операции перебрасывается из-под Ленинграда и Киева. Войска перебрасываются из Германии и киевского направления...

Конев, Лестев, Соколовский».

А начальник разведотдела штаба Западного фронта Т.Ф.Корнеев, вспоминая те дни, писал:

«23 сентября 1941 г. разведка фронта установила, что противник готовится к наступлению и создал для этого крупную группировку войск перед Западным и Резервным фронтами. Всего в двух районах было сосредоточено около 80 дивизий, в том числе до 20 танковых и моторизованных. Существенный вклад в решение задачи по вскрытию наступательных группировок внесла радиоразведка».

На оперативности и продуктивности работы военной разведки в это тяжелое время не отразилась даже эвакуация в конце октября 1941 г. центрального аппарата Разведуправления в Куйбышев и центрального радиоузла в Читу. (Правда, в процессе эвакуации радиоузла временно прервалась связь почти со всеми разведгруппами и зарубежными резидентурами, но в середине ноября 1941 г. она была восстановлена.) В Москве в это время продолжала действовать оперативная группа Разведуправления, в состав которой входили майор И.А.Большаков, майор В.И.Коновалов, майор П.И.Степанов, военинженер 2-го ранга К.Б.Леонтьев, капитан М.И.Полякова и другие. В их задачу, помимо прочего, входила и подготовка запасной сети разведчиков на территории до города Горького включительно.

Говоря о работе войсковой разведки во время битвы за Москву, необходимо отметить, что ее усилия позволили установить точные сроки проведения немцами операции «Тайфун», начавшейся 30 сентября 1941 г., и переброску противником из глубокого тыла под Москву в полосу Западного фронта к 11 ноября девяти новых дивизий. А на основе данных, полученных от агентурных и иных источников, был раскрыт замысел противника по окружению Тулы, что способствовало срыву его наступления на Москву с юга. Хорошо поставленная разведка помогла советскому командованию узнать планы противника, организовать надежную оборону Москвы, а затем 5-6 декабря 1941 г. силами Западного, Калининского и частью сил Юго-Западного фронтов перейти в контрнаступление, в результате которого немецкие войска понесли большие потери и были отброшены на 100-250 км от столицы. В период подготовки контрнаступления советских войск под Москвой войсковая разведка продолжала вести активную работу в тылу противника, широко применяя разведывательно-диверсионные группы. В их подготовке на Западном фронте огромную роль сыграло специальное подразделение «войсковая часть 9903» (позднее 3-е (диверсионное) отделение разведотдела штаба Западного фронта), которой командовал соратник Я.К.Берзина, участник войны в Испании майор А.К.Спрогис. Именно из этого подразделения были заброшены в тыл противника ставшие позднее широко известными разведчики и диверсанты З.Космодемьянская, Н.Галочкин, Н.Горбач, П.Кирьянов, К.Пахомов и многие другие. А всего разведотделом штаба Западного фронта было заброшено в тыл врага:

— с июня по август 1941 г. — 184 диверсионные группы;

— с 15 сентября по 31 декабря 1941 г. — 71 диверсионная группа и отряд общим количеством 1194 человека.

Приобретая необходимый боевой опыт, войсковые разведчики платили за него огромную цену. Многие из них, захваченные немецкой контрразведкой, погибли, как например З.Космодемьянская, которой впоследствии присвоили звание Героя Советского Союза. Но были и случайные потери, и от этого еще более горькие. Так, 25 декабря 1941 г. в деревенском доме в селе под городом Плавск Тульской области в результате прямого попадания немецкой авиабомбы погиб практически весь переменный оперативный состав 3-го отделения разведотдела штаба 10-й армии Западного фронта.

В ноябре 1941 г. вместо Ф.И.Голикова, вернувшегося в войска и назначенного командующим 10-й ударной армией, начальником Разведупра Генерального штаба стал генерал-майор А.П.Панфилов.

В январе 1942 г. после окончания битвы за Москву Государственный комитет обороны рассмотрел деятельность военной разведки по итогам первых месяцев войны. В ходе рассмотрения были отмечены следующие недостатки деятельности Разведуправления Генштаба РККА:

— организационная структура Разведуправления не соответствовала условиям работы в военное время;

— отсутствовало должное руководство Разведуправлением со стороны Генштаба РККА;

— материальная база военной разведки была недостаточной, в частности, отсутствовали самолеты для заброски разведчиков в тыл противника;

— в Разведуправлении отсутствовали крайне необходимые отделы войсковой и диверсионной разведки.

В результате приказом наркома обороны от 16 февраля 1942 г. Разведуправление было реорганизовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) с соответствующими структурными и штатными изменениями. Однако на этом реорганизация не закончилась, и 22 ноября 1942 г. приказом наркома обороны войсковая разведка была выведена из состава ГРУ, а разведотделам фронтов запретили вести агентурную разведку. Одновременно ГРУ перешло из подчинения Генштабу РККА в подчинение наркому обороны, а его задачей стало ведение всей агентурной разведки за рубежом и на оккупированной немцами территории СССР. Тем же приказом в составе Генштаба создается Разведывательное управление (РУ), на которое возлагалось руководство войсковой разведкой. Начальником ГРУ был назначен генерал-лейтенант И.И.Ильичев, а начальником РУ Генштаба — генерал-лейтенант Ф.Ф.Кузнецов.

Однако это решение, в результате которого фронтовые разведотделы лишили права вести агентурную разведку, оказалось ошибочным и было отрицательно воспринято практически всеми оперативными работниками разведки. Уже упоминавшийся В.А.Никольский, всю войну занимавшийся агентурной разведкой и во фронтовых разведотделах, и в Центре, так характеризует данное нововведение:

«Новая система не имела четкого положения, функции баз, как центров агентурной подготовки разведчиков, достаточно продуманы не были, материальные средства и техника, в том числе авиационная, а также радиоаппаратура оставляли желать лучшего. Созданная в Филях центральная разведшкола, рассчитанная на массовую подготовку в возможно короткие сроки агентов и радистов, спешно развернула свою работу, но не могла удовлетворить потребности в кадрах, ранее готовившихся десятком фронтовых школ...

Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия фронт. Приказ о ликвидации фронтовых агентурных структур был отдан в самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады, наступления Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининских фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективной причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.

В процессе выполнения этого непродуманного решения, навязанного армии в самый ответственный момент войны, разведка потеряла сотни подготовленных агентурных работников низового звена, значительную часть агентуры в тылу противника и на подготовке во фронтовых разведывательных школах, опытных маршрутников и связников, направленных в соответствии с приказом на пополнение войск.

С учетом организационного периода в разведуправлении с 20 декабря 1942 г. командующие фронтами практически остались без оперативной информации о положении в тылу противника. Получаемые в ГРУ сведения от бывшей фронтовой агентуры после их обработки в информационном отделе зачастую пересылались фронтам с таким опозданием, что они теряли свою актуальность. Терялась и оперативность в руководстве агентами и постановке им заданий. Оперативные офицеры в Центре не были в курсе изменений агентурной обстановки, ранее поступавших к ним напрямую».

В связи со сложившейся ситуацией весной 1943 г. командующие фронтами обратились с настоятельной просьбой в Ставку ВГК отменить вышеупомянутый приказ. Просьбу рассмотрели, и приказом наркома обороны от 18 апреля 1943 г. руководство войсковой и агентурной разведки фронтов было возложено на Разведуправление (РУ) Генштаба, которому из ГРУ передавалось управление, отвечающее за проведение агентурной работы и диверсионной деятельности на оккупированной территории СССР. На ГРУ возлагалось ведение зарубежной разведки. Это положение просуществовало до конца войны.

Разведуправление Генштаба размещалось в Москве в доме №17 по улице Карла Маркса и организационно состояло из следующих отделов:

1-й отдел (начальник — полковник С.И.Зайцев) занимался войсковой разведкой и имел функции главным образом инспекционного характера;

2-й отдел (начальник — генерал-майор Н.В.Шерстнев) занимался агентурной разведкой. Отдел имел четыре направления: северо-западное агентурное (начальник — подполковник Смирнов), западное агентурное (начальник — подполковник Никольский), юго-западное агентурное (начальник — подполковник Соколов) и диверсионное. Заместитель начальника отдела полковник Питалев курировал агентурные направления, а другой заместитель — полковник Косиванов — диверсионное направление;

3-й отдел (начальник полковник Романов) занимался обработкой поступавшей информации.

Кроме этих трех основных отделов в Разведуправлении были и другие:

— политический отдел (начальник — полковник Мальков);

— отдел радио и радиотехнической разведки;

— следственный отдел, который совместно с 1-м и 2-м отделами работал с военнопленными;

— отдел спецрадиосвязи (начальник — генерал-майор Пекурин);

— отделение спецсвязи для обучения агентов и разведчиков шифрам и поддержанию связи с ними;

— авиаэскадрилья особого назначения для проведения ночных операций (командир — майор Цуцаев).

Тогда же в штабах фронтов вместо разведотделов были созданы разведывательные управления, состоящие из пяти отделов:

1-й отдел руководил работой нижестоящих разведподразделений;

2-й отдел занимался агентурной разведкой;

3-й отдел отвечал за диверсионную работу;

4-й отдел обрабатывал поступавшую разведывательную информацию;

5-й отдел занимался радиоразведкой.

Что же касается разведотделов штабов армий, то они состояли из двух отделений: войсковой разведки и информационного. Говоря об их функциях, стоит обратиться к воспоминаниям М.А.Волошина, летом 1942 г. назначенного начальником разведки 39-й армии:

«Первые дни ушли на ознакомление со структурой разведотдела армии и его сотрудниками. Отдел имел в своем составе два отделения: войсковой разведки и информационное.

Отделение войсковой разведки возглавлял капитан Алексей Николаевич Антонов, опытный штабной работник. Его помощником был майор Никита Андреевич Пантелеев. На них возлагалась подготовка общего плана разведки, указаний на разведку соответствующим штабам, контроль за точным выполнением отданных распоряжений, оказание помощи разведывательным подразделениям частей и соединений.

Немногочисленным было и отделение информационное. Начальник — старший лейтенант Иван Максимович Дийков, его помощник — лейтенант Михаил Денисович Кишек. Кроме них в штате отделения состояли переводчики лейтенант Николай Михайлович Юдашкин, чертежник сержант Анатолий Кузнецов. Последний, естественно, часто трудился в интересах всего отдела.

В информационное отделение стекались разведывательные данные из соединений и частей армии. Сюда же в порядке взаимного обмена поступали разведсводки от соседей, дополнительные сведения о противнике из штаба фронта, а иногда и из Главного разведывательного управления Красной Армии. Все эти документы предстояло тщательно проанализировать, сделать из них окончательные выводы, на основе которых строились планы командования».

Еще несколько слов надо сказать о порядке доклада развединформации начальнику Генштаба РККА, который был установлен в первые дни войны и не менялся до ее окончания. Приказом начальника Генштаба Разведуправление сообщало разведдонесения и разведсводки два раза в сутки (утром и вечером), а разведдоклады — три раза в месяц. Доклад о положении на фронтах Разведуправление представляло ежедневно за истекшие сутки, и один раз в неделю к нему в виде приложения давалась карта группировок немецких войск (7, 15, 22 и 30-го числа каждого месяца). Тогда же докладывался и боевой расчет сил противника: группировки войск по фронтам и направлениям до дивизии, отдельных бригад и батальонов включительно. Особо важные сведения передавались по мере поступления в виде спецсообщений. Доклады направлялись всем членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику оперативного управления Генштаба. Кроме того, начальник Генштаба получал информацию в виде спецдонесений, справок, шифротелеграмм и личных докладов от начальника ГРУ. Эта информация затрагивала широкий спектр вопросов военно-технического, военно-экономического и военно-политического характера. В результате такой организации работы военная разведка постоянно предоставляла высшему военному и политическому руководству страны необходимую ему информацию.

После поражения немецкой армии под Москвой перед советской военной разведкой была поставлена задача внимательно отслеживать приготовление Германии в летней кампании 1942 г. Этим занималось как ГРУ, так и РУ Генштаба. И уже в марте 1942 г., проанализировав полученные сведения, Разведуправление доложило в Генштаб:

«Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов. За период с 1 января по 10 марта 1942 г. переброшено до 35 дивизий, непрерывно идет людское пополнение действующей армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин...

Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта со вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы... Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий...

Наиболее вероятный срок весеннего наступления — середина апреля или начало мая 1942 г.».

Таким образом был раскрыт план гитлеровского командования на летнюю кампанию 1942 г., согласно ему противник намеревался нанести главный удар в направлении на Кавказ и Сталинград, с тем чтобы захватом Сталинграда повернуть основную ударную группировку на север, отрезать Москву от тыла и начать наступление на нее с востока и запада.

Однако руководство Ставки ВГК, и прежде всего И.Сталин, продолжало считать, что главный удар летом 1942 г. противник осуществит на московском направлении. Именно поэтому с большим опозданием была раскрыта операция немецкой разведки «Кремль», целью которой являлась дезинформация советского командования в том, что главный удар вермахта в 1942 г. будет нанесен на Москву. Это же послужило одной из причин принятия решения о наступлении армий Юго-Западного фронта на Харьковском направлении в мае 1942 г., закончившееся крупным поражением частей Красной Армии. В результате поражения противнику вновь удалось захватить стратегическую инициативу и, прорвав оборону Брянского и Юго-Западного фронтов, перейти в наступление на Кавказ и Сталинград.

В период Сталинградской битвы огромная нагрузка легла на разведотделы штабов Юго-Западного (Сталинградского) и Донского фронтов. Для их усиления из центрального аппарата Разведуправления была направлена большая группа опытных офицеров с задачей организовать агентурную разведку в тылу противника. Так, разведотдел Сталинградского фронта в короткий срок сумел наладить подготовку разведчиков и диверсантов во фронтовой разведшколе, которую возглавлял майор Шарыгин. Однако серьезные затруднения возникли в связи с недостаточным количеством радиостанций для разведчиков. К тому же маршрутные группы и многочисленные разведчики-одиночки, посылаемые в тыл противника через линию фронта, несли огромные потери из-за большой плотности немецких войск и бесчинств калмыков, яростно охотившихся за разведчиками, — за их поимку они получали от немцев крупное денежное вознаграждение.

Кроме того, с 22 ноября 1942 г. согласно приказу наркома обороны фронтовым разведотделам было запрещено вести агентурную разведку. Это произошло в решающий момент подготовки частей Красной Армии к контрнаступлению и сразу же лишило командование Сталинградского и Донского фронтов оперативной информации о противнике. Поэтому часто случалось, что сводки об обстановке в тылу противника приходили в войска, когда они уже занимали территорию, о которой говорилось в присланных сообщениях. К тому же в ходе поспешной реорганизации агентурной разведки сотни разведгрупп и резидентур остались без должного руководства, а часть из них вообще выбыла из строя.

Но, несмотря на все трудности, войсковая разведка еще до начала немецкого наступления на Сталинград в июле 1942 г. раскрыла группировку войск противника первой линии с точностью до батальона, систему их обороны, установила состав и боевой порядок многих соединений перед фронтом наших войск. Так, были добыты сведения о боевом и численном составе, вооружении, дислокации основных частей 4-й и 6-й немецких танковых армий, 3-й румынской и 8-й итальянской армий, о численности 4-го воздушного флота противника. Большую роль в обеспечении Сталинградской операции разведывательными данными сыграла радиоразведка. В начале июля 1942 г. она определила местонахождение штабов соединений группы армий «Б» и вела за ними непрерывное наблюдение. Ею же была раскрыта переброска в район прорыва (44 км юго-восточнее Клетской) 24-й танковой дивизии, переброска с Северного Кавказа штурмовой эскадры и двух групп бомбардировочной эскадры «Эдельвейс», выявлен состав окруженной группировки противника. Очень активно действовала и воздушная разведка, которая своевременно вскрыла переброску с Северного Кавказа двух танковых дивизий в район Котельниково.

Все это вместе взятое помогло советскому командованию принимать правильные решения, организовать в ноябре 1942 г. контрнаступление, закончившееся окружением и разгромом 6-й немецкой армии под командованием генерал-фельдмаршала В. фон Паулюса, и выиграть Сталинградскую битву, положив тем самым начало коренному перелому в ходе войны.

В конце 1942 — начале 1943 г. усилилось партизанское движение, партизанские отряды и соединения начали играть все более важную роль в системе военной разведки. В начале 1943 г. на их базе стали формироваться оперативные центры для организации разведывательной работы. Главной задачей таких центров было создание агентурных сетей на занятой противником территории и проведение диверсионных актов. Каждый центр имел в своем составе радиоузел для связи со штабами фронтов. Чтобы радиоузлы нормально функционировали, только в конце 1942 — начале 1943 г. в тыл противника забросили 650 радистов.

В августе 1942 г. в расположение партизанского отряда Г.М.Линькова в район Пинских болот был сброшен с парашютом капитан Разведуправления И.Н.Банов (Черный). Ему следовало в кратчайший срок добыть сведения о противнике в крупнейших городах и железнодорожных узлах Белоруссии: в Пинске, Бресте, Барановичах, Ковеле, Сарнах, Ганцевичах. Радиоузел, столь необходимый для нормального функционирования оперативного разведцентра, был создан заброшенными еще раньше С.Скрипником и тремя его радистами. Об условиях, в которых И.Н.Банову пришлось начинать свою деятельность, он вспоминает так:

«Считается, что партизанская база должна отвечать следующим условиям: располагаться вблизи хорошо заметных с воздуха природных ориентиров, чтобы летчики без труда находили место для посадки или сбрасывания грузов; находиться, однако, достаточно далеко от этих ориентиров, чтобы противник не мог легко обнаружить ее; размещаться по возможности поодаль от населенных пунктов, лучше всего в мало посещаемых населением лесных районах, но не настолько далеко, чтобы связь с населенными пунктами оказалась слишком затруднительной.

Казалось бы, выбрать такое место просто невозможно. Тем не менее база Линькова отвечала самим строгим требованиям. Озера Червонное и Белое были хорошо заметны с воздуха, летчикам не приходилось подолгу кружить, чтобы выйти на костры Булева болота, а вместе с тем Белое и Червленное были удалены от базы за пятнадцать-двадцать километров. До ближайшего населенного пункта на западе — села Восточные Милевичи — от базы было семь километров, а на юге до городка и железнодорожной станции Житковичи — километров двадцать пять-тридцать.

Центральная база, где работал штаб отряда, жила охрана и содержался радиоузел, состояла из трех землянок, вырытых на уединенном бугре и надежно замаскированных. Число людей, постоянно находившихся на базе, никогда не превышало двадцати человек. На юго-востоке от центральной базы, километрах в двух от нее, имелась конюшня. К населенным пунктам и дорогам были выдвинуты заставы, надежно прикрывающие центральную базу от неожиданного нападения противника. Заставы, замаскированные столь же тщательно, были удалены от центральной базы, как правило, на три-пять километров.

Тут, на заставах, и размещались основные силы отряда. Сюда приходили с заданий боевые группы подрывников, здесь отдыхали и несли караульную службу, отсюда же уходили на новые задания. И хотя партизанам было известно, что на заставах они охраняют центральную базу, свой штаб, о подлинном местонахождении штаба знали только командиры боевых групп или начальники застав. Это была отнюдь не излишняя предосторожность. Случаи предательства имелись, и командование отряда обязано было принять все меры, чтобы предотвратить разгром своей части».

Выполняя приказ командования, И.Н.Банов создал организацию, нацеленную на планомерную и своевременную разведку. И уже к весне 1943 г. ни один воинский эшелон противника не проходил через район действий его разведчиков незамеченным. Более того, только в течение мая — июня 1943 г. подвижные диверсионные группы центра И.Н.Банова взорвали и пустили под откос 64 воинских состава противника. Разведчики Н.И.Банова первыми сообщили в Центр о переброске на Восточный фронт из Германии новых танков «тигр» и «пантера», а также самоходных установок «фердинанд», передали их тактико-технические данные, проследили движение эшелонов с новой техникой на центральные участки фронта.

В дальнейшем, в ходе продвижения советских войск на Запад, соединение И.Н.Банова форсировало Западный Буг и, выполняя новый приказ, взяло под наблюдение части и соединения противника, дислоцированные на территории оккупированной Польши. Его разведчики проникли в Варшаву, Демблин, Луков, Люблин и другие города, где им большую помощь оказывали поляки. В июле 1944 г. отряд И.Н.Банова соединился с частями наступающей Красной Армии.

Здесь следует отметить, что необходимое в партизанских отрядах единоначалие часто перерастало в самоуправство, которое доходило до абсурда. Не избежал этого и И.Н.Банов. Расположившись с оставшимися у него людьми на отдельном хуторе, он ездил к представителям Центра, находящимся во временном штабе в районе Кобрина, на тачанке в сопровождении шести конных автоматчиков, что вызывало насмешки со стороны офицеров Разведуправления. Скорее всего, именно это, а не приказ заставил И.Н.Банова откомандировать полувзвод своих ординарцев в военкомат. Однако личный адъютант оставался при нем до самого его отлета в Москву.

Впрочем данное обстоятельство нисколько не умаляет боевых заслуг И.Н.Банова и его соратников. За мужество и стойкость, проявленные в тылу противника, капитан И.Н.Банов был удостоен звания Героя Советского Союза, а свыше 500 его воинов-разведчиков получили высокие правительственные награды.

Из других известных партизанских разведчиков можно назвать Н.П.Федорова, при его отряде в январе 1943 г. начал работать оперативный центр «Омега». Он контролировал районы Припять, Киев, Пирятин, Бахмач и своевременно посылал в Москву информацию о группировках немецких войск в этих районах. Летом 1943 г. создается оперативно-разведывательный центр Разведуправления во главе с А.П.Бринским, действовавший в районе городов Ковель и Каменец-Подольск. Здесь была сформирована обширная агентурная сеть, которая регулярно отправляла в Центр ценную информацию о группировках немецких войск и их перебросках. Сведения А.П.Бринского имели важное значение, например, для планирования и проведения Белорусской операции. Вот только некоторые из посланных им в Центр сообщений:

«15.11.43. Из Коростень в Шепетовку гитлеровцы перебрасывают один пехотный полк из состава 339-й пехотной дивизии ... Брук».

«7.12.43. В течение 5-7 декабря с.г. 24-я дивизия перебрасывалась по железной дороге из Ровно в Ковель. За это время перевезено 189 танков, более 180 орудий, 426 грузовых и легковых машин, около 70 мотоциклов. Отмечено 182 вагона с личным составом ... Брук».

«1.2.44. По шоссейной дороге из Колки во Владимир-Волынский перебрасываются танковые и моторизированные части. В Луцке отмечено большое скопление войск противника, которые предполагается перебросить в район Владимира-Волынского. Движение войск по железной дороге Ровно — Ковель прекратилось ... Брук».

Если же говорить о наиболее громких диверсионных актах, проведенных военными разведчиками-партизанами, то в первую очередь надо упомянуть ликвидацию в 1943 г. в Минске гауляйтера Белоруссии В.Кубе. Проведение этой операции было возложено на разведчиков Н.П.Федорова, которые действовали в районе Минска на базе спецотряда «Дима» под командованием Д.И.Кеймаха. Непосредственные исполнители акции — Е.Г.Мазаник, работавшая прислугой в доме В.Кубе, и М.Б.Осипова, передавшая ей мину с химическим взрывателем. Мину положили под матрац кровати гауляйтера, и в 2 часа 20 минут 22 сентября 1943 г. В.Кубе был убит. За этот подвиг Е.Г.Мазаник и М.Б. Осиповой присвоили звание Героя Советского Союза, а Н.П.Федорова наградили орденом Ленина.

После проведения этой операции Н.П.Федорова направляют в Ровно с заданием уничтожить гауляйтера Украины Э.Коха. Но вскоре он был отозван с Украины и операция не состоялась. Далее Н.П.Федоров возглавлял отряд особого назначения в районе Ковеля, где во взаимодействии с другими партизанскими отрядами установил контроль за железнодорожными магистралями. Его люди не только посылали в Центр важную информацию, но и совершали в тылу противника многочисленные диверсии. В 1944 г. отряд Н.П.Федорова переправился через Западный Буг и вышел в район Люблина, где, установив связь с польскими партизанами, начал проводить диверсии на железных и шоссейных дорогах. В этих боях 17 апреля 1944 г. Н.П.Федоров погиб.

Об эффективности действий партизанских отрядов говорит тот факт, что летом 1943 г. немцы собирались использовать против них химическое оружие. Об этом доложили в Центр резидентуры и разведывательно-диверсионные группы разведотдела штаба Западного фронта, которые установили факт переброски в районы Могилева, Бобруйска и Борисова вагонов с ОВ. Так, 8 июня 1943 г. в одном из вагонов эшелона, пущенного партизанами под откос у станции Ясень, под сеном оказались баллоны со слезоточивым газом. Примерно в то же время в Бобруйске появился инженерно-химический батальон, а 1 и 2 августа 1943 г. на станции Красный Берег и в Могилеве производилась выгрузка ящиков и баллонов со знаками ОВ. Тогда же разведотдел Западного фронта получил следующую информацию:

«Переводчик командира 634-го французского карательного полка полковника Перлецей сообщил: в деревнях ... Борисовского района завезено по 8 металлических баллонов емкостью 30-40 литров с жидкими ОВ. Всем французам выданы противогазы. В каждой роте есть отделение химиков, снабженных комбинезонами. Проводятся занятия. Цель завоза ОВ — применение их против партизан.

Горняк»

Намерение немецкого командования применить против партизан химическое оружие подтвердила и следующая находка: в 1979-1980 гг. под Барановичами был обнаружен немецкий склад со снарядами, начиненными предположительно люизитом и ипритом. Правда, что помешало немцам его использовать, не известно.

После поражения под Сталинградом немецкое командование стало усиленно. готовиться к летней кампании 1943 г., рассчитывая взять реванш за постигшие его неудачи. В связи с этим директивой Ставки ВГК от 3 апреля 1943 г. перед военной разведкой была поставлена задача «постоянно следить за всеми изменениями в группировке противника и своевременно определять направления, на которых он проводит сосредоточение войск и, особенно, танковых частей». Наряду со стратегической агентурной разведкой эту задачу успешно решала и разведка фронтовая. Она использовала все средства агентурной, войсковой, воздушной и радиоразведки.

К началу Курской битвы органы фронтовой разведки контролировали практически все передвижения войск противника, а в его тылу действовало большое число разведывательно-диверсионных групп. Так, разведотделы Брянского (начальник — полковник А.А.Хлебников) и Центрального (начальник — генерал-майор П.Н.Чекмазов) имели в тылу противника по 20 групп, а разведотдел Воронежского фронта (начальник — генерал-майор И.В.Виноградов) — 30 групп. А в общевойсковых соединениях и частях Центрального и Воронежского фронтов с апреля по июль 1943 г. было организовано более 2700 разведывательных наблюдательных пунктов, свыше 100 раз проводилась разведка боем, осуществлено более 2600 ночных поисков пленных и устроено около 1500 засад, захвачено несколько сот пленных.

Целенаправленная деятельность разведки накануне Курской битвы позволила советскому командованию разгадать замысел противника, а также выяснить сроки начала операции «Цитадель». Несмотря на то, что они переносились с 3 на 15 мая, а потом еще дальше, именно войсковая разведка точно установила, что наступление начнется в 3 часа 50 минут 5 июля 1943 г. Именно это обстоятельство позволило советскому командованию принять решение о проведении артиллерийской контрподготовки по изготовившемуся к наступлению противнику.

Об оперативности и эффективности разведки во время Курской битвы говорит такой факт. В течение первых шести дней наступления в полосе Воронежского фронта командование противника предпринимало попытки прорваться танковыми дивизиями в направлении Томаровка, Обоянь, Курск, но безрезультатно. Тогда 11 июля немцы начали перегруппировку сил в направлении на Прохоровку. Но буквально через несколько часов сведения об этом лежали на столе у советского командования. Вот что вспоминал об этом эпизоде начальник разведки Воронежского фронта И.В.Виноградов:

«В ночь на 12 июля противник изменил направление главного удара с Обояни на Прохоровку. Первоначально это заметил воздушный разведчик. А через 5-6 минут доложила радиоразведка, что танковые дивизии СС «Викинг», «Великая Германия», «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер» повернули с обоянского направления и продвигаются в направлении Прохоровки. Эти данные тут же были доложены командующему войсками фронта генералу армии Н.Ф.Ватутину. В это время он отдавал приказ командующему 5-й танковой армии генералу П.А.Ротмистрову на переброску армии из района Прохоровки на обояньское направление. Получив эти данные и убедившись в их достоверности, командующий фронтом отменил свой прежний приказ о переброске армии и обязал П.А.Ротмистрова готовить подчиненную ему танковую армию к встречному сражению с наступающими танковыми дивизиями противника».

В результате развернувшееся 12 июля танковое сражение под Прохоровкой окончилось победой советских войск. Г.К.Жуков, оценивая работу военной разведки во время Курской битвы, писал:

«Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 г. мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением... Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».

После поражения под Курском командование противника рассчитывало закрепиться на стратегической оборонительной линии, созданной им заранее и носившей название «Восточный вал». Однако советское командование заблаговременно поставило перед разведкой задачу получить подробные данные об этом оборонительном рубеже. И здесь наряду со стратегической агентурной разведкой огромную роль сыграла фронтовая разведка. Благодаря активным действиям войсковой разведки и партизанских отрядов советскому командованию были предоставлены сведения о глубине оборонительных линий и рубежах обороны, структуре укреплений «Восточного вала». Так, действовавшая на территории Левобережной Украины разведгруппа майора К.С.Гнедаша вскрыла систему обороны немцев, количество и расположение войск, техники и складов в районах Киева, Чернигова, Коростеня и Житомира. Данные, полученные от разведгруппы К.С.Гнедаша, во многом способствовали успешному форсированию Днепра.

Затем группа К.С.Гнедаша переместилась в Белоруссию и действовала в районах Слуцк, Осиповичи, Барановичи, Минск, Слоним, Белосток, а с подходом частей Красной Армии перебазировалась на запад в направлении Пинск, Брест, Варшава. Сведения, передаваемые разведгруппой К.С.Гнедаша в этот период, внесли достойный вклад в успешное завершение Белорусской наступательной операции. К сожалению, 19 июня 1944 г. у города Слоним К.С.Гнедаша и радистку К.Т.Давидюк окружил немецкий карательный отряд, и они подорвали себя гранатами. Посмертно К.С.Гнедашу было присвоено звание Героя Советского Союза.

В результате побед, одержанных в 1943 г. в зимней кампании 1944 г., части Красной Армии вышли на границу СССР и перенесли военные действия на территорию оккупированных Германией восточно-европейских государств и Восточной Пруссии. Это обстоятельство потребовало от разведотделов фронтов по-новому налаживать разведывательную работу, особенно агентурную в тылу противника. Дело в том, что на территории Польши или Чехословакии местное население достаточно лояльно относилось к представителям Красной Армии, в Германии же каждый был врагом, не за страх, а за совесть помогающим властям бороться с русскими шпионами.

Заброшенных в Германию советских разведывательно-диверсионных групп немцы опасались не меньше, чем наступающих частей Красной Армии, так как за их появлением следовали захват пленных и оперативных документов, диверсии на коммуникациях и т. д. Поэтому местное население постоянно наблюдало за воздухом, крестьяне и в поле имели при себе оружие, по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах устраивались засады. Коменданты участков имели при себе именные списки граждан с указанием примет: рост, возраст, цвет волос и глаз. Каждый, незнакомый человек, появившийся на данном участке, должен был назвать того, к кому пришел. И если такого не значилось, то незнакомец расценивался как разведчик. В приказе по 48-му бронетанковому корпусу говорилось:»Все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных».

Интересен в этом плане и следующий документ:

«Господам ландратам округа Гумбиннен

Копия — президенту округа

Гестапо

Спешное письмо

В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кенигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Истербург, Летцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется.

Доктор Роде».

24 июля 1944 г. нарком обороны СССР издает директиву, обязывающую начальников штабов и разведотделов фронтов создавать активно действующие агентурные сети на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран путем внедрения агентуры на важные объекты на глубину до 500 км от линии фронта, а также в различные националистические и другие организации и формирования. А в приказе по агентурной разведке №001 наркома обороны за 1945 г. требовалось по мере приближения к территории Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп.

В начале августа 1944 г. для организации разведывательно-диверсионных групп, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, в Брест направляется оперативная группа офицеров Разведуправления Генштаба во главе с В.А.Никольским. В состав группы входили подполковник В.И.Кириленко, подполковник И.М.Семенов, подполковник С.И.Шепелев, майор В.П.Алексеев, майор П. Н.Савельев, старший лейтенант В.Б.Величко и другие. Эта и другие оперативные группы Разведуправления совместно с разведотделами фронтов забрасывали на территорию Германии разведгруппы с заданием выявлять состав и нумерацию частей и соединений противника, переброску войск, местонахождение аэродромов и т.п. Так, в ходе операции в Восточной Пруссии в тыл противника было заброшено 36 разведгрупп, а в полосе ответственности 1-го Украинского фронта действовало более 18 разведгрупп. А упомянутая оперативная группа В.А.Никольского отправила в тыл противника более 120 разведчиков и агентов.

Однако массовая заброска крупных разведгрупп, целиком оправдавшая себя на территории СССР, временно оккупированной немцами, оказалась неэффективной в изменившихся условиях. Главной причиной этого стало стремление как можно быстрее испытанными методами добиться нужных результатов. Но при этом не учитывалась совершенно иная агентурная обстановка, сложившаяся на территории Германии, что привело к неоправданно большим потерям. О них можно судить по документам, сохранившимся в архиве ГРУ:

«При преследовании карателями разведчик резидентуры «Иван» Петр Носырь был ранен и застрелился».

«При разведке г. Лепель старший группы «Редько» и разведчица «Таня» были пойманы и расстреляны немцами».

«Старший группы старший лейтенант Кириченко М.М. подорвался на мине».

«Группа «Клен» старшины Цепкова, выброшенная юго-западнее Тапиау, с 15 по 30 сентября непрерывно преследовалась. 20 сентября командир сообщил: «Основная база разгромлена. Убегаем по болоту. Продуктов имеем на три дня».

А вот что вспоминает о действиях разведгрупп на территории Германии В.А.Никольский:

«Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся с свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» — «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики...

Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».

Учитывая сложившуюся обстановку Разведуправление на завершающем этапе войны сделало ставку на заброску в тыл противника небольших групп и отдельных разведчиков, в основном немцев по национальности. Так, разведотдел 3-го Белорусского фронта в декабре 1944 г. в Каунасе стал готовить агентов-немцев. Набирали будущих агентов из числа немецких перебежчиков, военнопленных или репрессированных фашистами. В тыл противника такие агенты забрасывались в немецкой военной форме, они были снабжены соответствующей легендой и документами (солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными билетами, проездными билетами и т.д.). О масштабах и результатах работы таких разведгрупп можно судить по следующему донесению в Разведуправление:

«Начальнику Разведуправления ГШ Красной Армии

генерал-полковнику Кузнецову

С августа 1944 по март 1945 г. подготовлено 18 разведгрупп из числа пленных — 14 радиофицированных, 4 группы маршагентов. С тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев...4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна.

Начальник разведотдела штаба 3-го Белорусского фронта генерал-майор Алешин».

Как видно из данного документа, результаты работы таких разведгрупп были явно неудовлетворительные. Но выбора не было, и заброска разведгрупп, составленных из немцев, продолжалась до самой Победы.

Более успешно действовала фронтовая войсковая разведка. Так, во время подготовки Берлинской операции было проведено 1800 разведывательных поисков, захвачено около 1400 пленных и 2000 различных штабных документов. Воздушная разведка провела 2580 разведывательных вылетов и сфотографировала всю систему оборонительных сооружений противника на глубину 70-80 км, включая Берлин, несколько раз. А радиоразведка установила расположение войск 3-й танковой армии, 9-й армии, штабов всех корпусов и 15 из 25 дивизий противника.

В 1945 г. Великая Отечественная война закончилась победой советского народа над немецко-фашистскими войсками. Вклад военной разведки в победу был огромен. Это отмечали в своих воспоминаниях такие видные советские военачальники, как Г.К.Жуков, А.М.Василевский, К.К.Рокоссовский, И.С.Конев, И.Х.Баграмян, С.М.Штеменко, Н.И. Крылов и многие другие. В ходе войны выработалась эффективная система организации разведки и ее применения, сложились боевые традиции, сформировались высококвалифицированные кадры, накопился богатейший опыт проведения разведывательных операций. Все это было использовано в последующие годы, когда мир разделил «железный занавес» и ведущие мировые державы были втянуты в так называемую холодную войну.

Павлов А. Военная разведка СССР в 1941-1945 гг. // Новая и новейшая история. №2, 1995. С.27.

Мельтюхов М. Советская разведка и проблема внезапного нападения. // Отечественная история. №8, 1998. С.3-20.

Никольский В. Аквариум-2. М., 1997. С.45-47.

Павлов А. Указ. соч. С.28.

Там же. С.29.

Ивашутин П. Оперативно и надежно. В кн. Солдаты невидимого фронта. М., 1994. С.110-124.

Никольский В. Указ. соч. С.124-126.

Волошин М. Разведчики всегда впереди. М., 1977. С.10-11.

Павлов А. Указ. соч. С.31.

Там же. С.34.

Павлов А. Указ. соч. Ивашутин П.И. Указ. соч.

Черный И. Данные достоверны. М., 1972. С.32-33.

Никольский В. Указ. соч. С.148-149.

Люди молчаливого подвига. Кн.1. М., 1987. С.249.

Поросков Н. «Химики» из Фатерлянда // Новости разведки и контрразведки. 1996. №21 С.6.

Павлов А. Указ. соч. С.36.

Ивашутин П. Указ. соч.

Жуков Г. Воспоминания и размышления. 2-е под. изд. С.259.

Поросков Н. Немцы против немцев // Независимое военное обозрение. 1998. №8. 27 февр.

Там же.

Никольский В. Указ. соч. С.156-157.

Поросков Н. Немцы против немцев.

Глава из книги А.И.Колпакиди, Д.П.Прохоров “Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки”.